Несколько месяцев назад на интервью Дарья прихромала в разной обуви: балетке и устрашающего вида калоше. «Уронила на ногу тяжелую штуковину во время путешествия на яхте» – факт, автоматически направляющий беседу в заветную светскую гавань. Мне не везет: в гостиную парижского отеля La Réserve, где назначены презентация нового аромата Lancôme и наше рандеву, Дарья вбегает одетая во все черное и проще некуда: узкие брюки, майка, одинаковые лаковые лодочки на плоской подошве. Распущенные волосы вымыты до скрипящего блеска, на лице продуманный ноль косметики – контраст с напомаженной красоткой, с утра дважды встреченной мною в витринах бутиков H&M и Roberto Cavalli (Мэтью Уильямсон заплел ей школьные косы, а Кавалли превратил в платиновую Мэрилин с ее извечной поддуваемой снизу юбкой клеш). Слава богу, что небесно-голубые миндалевидные глаза, которые кто только не нахваливал, при ней. Излучают дружелюбие и безмятежность.
Последние года три девушка, еще недавно ставившая рекорды по количеству открытий и закрытий модных шоу, редко выходит на подиум, осенние дефиле манкировала вовсе: «Я взрослею, мне хочется попробовать себя в чем-то другом. Так почему не уступить дорогу резвой молодежи?»
Молодежи, впрочем, конкурировать с Дарьей сложно – если посчитать обложки Vogue, которые она сделала за карьеру (пять только в этом году), закрадывается подозрение, не племянница ли она какой-нибудь Анне Винтур. Спрашиваю про Анну. Дипломатично отвечает: «Она совсем не такая страшная, как кажется на первый взгляд. И невероятная профи». А про редактрессу французского Vogue Карин Ройтфельд? «Потрясающий стиль и изумительные глаза. Сильная женщина». А Миучча Прада, в 2003 году давшая Дарье путевку в жизнь? «Талантливая и красивая».
За годы в fashion-бизнесе Дарья научилась стелить гладко – не подкопаешься. И столь же надежно запирать свою личную жизнь на замок. Конечно, она периодически ошарашивает заявлениями типа: «В старших классах я, как и все бывалые моряки, баловалась ромом, и меня постоянно рвало – не могу больше на него смотреть». Или вдруг с готовностью сообщает, что на православную Пасху с родителями распивала «Бельведер», польскую водку, «даже не закусывая солеными огурцами». Но звучит это скорее как шутливая бравада. На самом деле Вербова такая положительная, что ее репутацию не мешало бы и подмочить.
Ан нет. Начиная с 2004 года – ни одной мало-мальской сплетни. Тогда она закрутила роман с красавчиком-актером, завсегдатаем нью-йоркских ночных клубов и большим любителем моделей Джошем Хартнеттом. Но в прессе не позволила себе ни единого комментария: за них говорили лишь фотографии взявшейся за руки парочки, сделанные папарацци.
Набирая воздуху, задаю наводящий вопрос про Джоша. «Это было давно. Мы познакомились через приятелей. У нас до сих пор друзья общие». Захожу на второй круг: «Вы долго встречались?» В ответ получаю недовольный взмах рукой и отработанное холодное no comments. Тема закрыта. Давайте лучше про счастливое детство.
Даша появилась на свет в Кракове, куда ее родители переехали с Украины. Когда девочке исполнилось три года, семья перебралась в Канаду, в пригород Торонто с красивым названием Миссиссога, а ее фамилия стала произноситься как «Вер-бо-у-и» – что-то вроде Дэвида Боуи: «Канада – идеальная страна для детей. Природо-ориентированная. Сколько себя помню, мы постоянно затевали какие-то походы, путешествовали по водопадам и заповедникам».
Тогда же она начала ходить под парусом на озере Онтарио. «Это дорогое удовольствие? Ваши родители – обеспеченные люди?».
Дарья улыбается: «Что вы! Яхтенная школа была самым дешевым способом занять нас (у Дарьи есть старшая сестра Оксана и красавчик-брат Орест, который вместе с Вербовой снимался в фотосессии для американского Vogue).
Она никогда не болталась без дела: играла в регби и баскетбол, занималась рисованием, по воскресеньям посещала украинскую школу – в ее семье всегда говорили по-украински. И на мою просьбу произнести что-то на языке родителей Вербова с радостью выпаливает целую тираду, в которой угадывается шипящий польский акцент.
В школе она мечтала о чем угодно, только не о модельной славе. Но, разумеется, к худющему длинноногому подростку с ранних лет на улицах приставали скауты. И разумеется, у одного из одноклассников очень кстати обнаружилась мама, владевшая модельным агентством. Она-то и убедила Дарью попробовать. Пилотные шаги по подиуму Вербова сделала в Торонто, там же в четырнадцать лет победила в местном конкурсе красоты. Но Нью-Йорк ей пришлось штурмовать дважды.
Впервые она приехала сюда вскоре после терактов одиннадцатого сентября. Поступила, как советовали: остригла волосы, заделалась блондинкой. Но не произвела никакого впечатления. Побарахтавшись несколько месяцев в модельной трясине, собрала чемоданы и укатила в Европу: Париж, Лондон, Греция, Германия... Там тоже не срослось. «Я потратила все пять тысяч долларов, которые заработала в бытность яхтенным инструктором. И решила поступать в художественную школу». Чтобы собрать деньги на обучение, Вербова позвонила в модельное агентство IMG. И на этот раз попала по адресу. Марк Джейкобс немедленно ангажировал ее на свое шоу, а фотограф Стивен Майзел снял в рекламной кампании Prada. Последующие вехи биографии Вербовой – уже история моды.
Спрашиваю, почему ей удалось войти в реку только со второго раза? «Мне необходим был этот год вдали от дома, чтобы разобраться в себе, почувствовать, кто я есть на самом деле. Уверенность – вот что превращает модель в звезду, – рассудительно отвечает Дарья, которую давно называют просто по имени, как великих Линду, Клаудию или Наоми. – Не уверена, что буду работать в сорок, как они. Но одно знаю точно: супермодели делают великое дело. Взрослея на наших глазах, они показывают женщинам, что можно быть красивой в любом возрасте».
Секрет успеха украинки, перебывавшей лицом Chanel, Versace, Louis Vuitton и Dior, не только в необыкновенной пластичности: ей ничего не стоит превратиться из босоногой хиппи в шикарную хичкоковскую героиню, а потом – в размалеванную диско-диву восьмидесятых. «Она больше чем модель, она – личность. И красота ее уникальна – редкое сочетание», – это поет ей дифирамбы Карл Лагерфельд. «Умная, интеллигентная особа, не просто красотка, – подхватывает бывший арт-директор Lancôme Гуччи Уэстман-Невилль. – Девушке Lancôme мало иметь хорошенькую мордашку. У нее должны быть харизма, сила и женственность. У Дарьи всего вышеперечисленного в избытке».
Как иначе объяснить, что только Вербовой Lancôme позволил выпускать коллекции макияжа под собственным именем – привилегия, которой не удостаивались другие лица марки с именами позвонче, те же Изабелла Росселлини, Жюльетт Бинош или Ума Турман. Прошлым летом девушка-хамелеон примерила на себя белый халат сотрудника косметической лаборатории: создавала коллекцию макияжа по мотивам своей поездки в Бразилию. Бронзовые пудры и тени продались на ура – в том числе и потому, что часть доходов от продажи Дарья предложила направить на поддержку талантливых ребятишек из бразильских фавел, у которых не было возможности учиться в художественных школах. В этом году повезет детям из бедных районов Нью-Йорка, правда, кому именно, неизвестно: «Я всегда хотела заниматься благотворительностью, всегда хотела быть ближе к детям. И всегда хотела творить. В случае с Lancôme все совпало. Но прежде чем найти, куда пожертвовать деньги, я должна убедиться, что это правильный проект».
Правильный – ее слово. Но речь не о расчетливо выверенном имидже отличницы (велосипед, переработанные продукты, органика, фэн-шуй – все это, разумеется, имеет место), а о жизни самодостаточного человека, который не нуждается в славе участника кокаиновых скандалов. Да, ее называют it girl, и у нее безразмерная гардеробная, но Вербова не прикладывает к этому никаких усилий, даже дорогую одежду сама не покупает: «Все и так дарят дизайнеры после дефиле и съемок. Некоторые джинсы я ношу с пятнадцати лет. Единственное, за чем я гоняюсь, – это винтажные байкерские куртки. Началом коллекции послужил кожаный жакет Miu Miu». Вместе с Натальей Водяновой и Кейт Мосс она является лицом ювелирной марки David Yurman, но на интервью ко мне пришла в простых, плавных линий украшениях, которые сделала сама: «У меня есть приятель, который учит меня всему: делать слепок из воска, выбирать металл и камни, плавить, шлифовать – вот, смотрите, здесь розовое золото, а здесь янтарь и рубины».
Правда, Дарья имеет в виду не просто приятеля, а бойфренда.
Друзья модели утверждают, что она встречается с Кенни Джоссиком – бывшим ассистентом фотографа Марио Сорренти, а ныне дизайнером ювелирных украшений, аксессуаров и ножей. Если потрудиться загуглить парочку, на свет выплывет их редкая совместная фотография с выставки художника Джордана Бетта в Нью-Йорке. Считай, повезло – такое впечатление, что лекции по конспирации этим двоим читает глава ЦРУ. Хотя Дарья и рассказывает, что прятаться от папарацци не так сложно, как кажется: «Я не хожу в бейсболке и огромных солнечных очках. Просто есть очевидные места, где вас могут застукать. Держитесь от них подальше и живите собственной жизнью».
В ее жизни вне съемочной площадки – встречи с друзьями («Я мало сижу в интернете, предпочитаю общение «глаза в глаза»), сноуборд, про который она даже спродюсировала фильм, бары с живой музыкой и уроки гитары – в ее свежеприобретенном нью-йоркском лофте в артистическом Ист-Сайде под музицирование отведен отдельный уголок с фотографией Курта Кобейна на грубой кирпичной стене. Дарья установила на компьютере программу Garage Band и теперь то ли в шутку, то ли всерьез грозится записать сингл.
С таким же энтузиазмом она обещает мне выпустить под своим именем линию одежды для сноуборда и стать профессиональной вязальщицей. «Это еще зачем?» – делаю я круглые глаза, а она доходчиво разъясняет: «При моем росте для меня всегда было проблемой найти одежду с правильными рукавами. К тому же ничто так не снимает стресс, как вязание». Ну и, конечно, в ее далеко идущих планах – открыть галерею современного искусства: Вербова берет уроки живописи, рисует черно-белыми чернилами и, похоже, географию музеев в Париже и Нью-Йорке знает куда лучше, чем адреса клубов Le Baron или 10 Oak. На вопрос об еще одной модели-художнице, Саше Пивоваровой, оживляется: «Конечно, я знакома с Сашей. Правда, мне до нее далеко. Она чудесно рисует».
Однажды она обмолвилась, что чувствует себя на сорок пять. «Что вы имели в виду?» – изумляюсь. «Ну уж точно не морщины, – успокаивает обладательница безукоризненной девичьей кожи. – К своим двадцати пяти годам я будто бы прожила несколько жизней. Многое попробовала. Но многое и впереди».
Одно из своих заветных желаний она уже исполнила. Снявшись голой для GQ, точнее, символически присыпав все самое интересное песком, заинтриговала читателей, что отправится на яхте в кругосветку. И прошлым летом сделала это. Стартовав из Нью-Йорка на паруснике под названием Cheers («На здоровье!» – чуть запинаясь, выговаривает Дарья), который ее отец реставрировал без малого десять лет, семейство Вербовых пересекло Атлантику, а потом из Португалии доплыло до Марокко. «Дней десять бушевали волны, потом неделю ветра не было вообще. Зато каждое утро к нашей яхте подплывали дельфины. Мы не нанимали профессиональную команду, парус нельзя было оставить ни на секунду, поэтому каждый из нас проводил на вахте по четыре часа. Лучших каникул в моей жизни не было». В этом году она собирается бороздить Средиземноморье. Может, пока не поздно, попроситесь к Дарье боковым матросом?
Фото: Lancome, Getty