В прокат выходит фильм «Про любовь», который в этом году получил Гран-при «Кинотавра» и такую восхищенную критику, что это даже кажется подозрительным. С его режиссером, Анной Меликян, мы когда-то были знакомы. Она тогда снимала программу про путешествия на «ТВ-6». Некоему небесному руководству все так нравилось, что ей предложили сделать любой проект на телевидении — буквально все, что захочет. А она захотела в кино. С коммерческой точки зрения это была полная глупость — впереди могли быть «Голубые огоньки» и ледовые шоу. Тогда все лишь пожали плечами. А теперь только и говорят, что про ее феноменальную удачливость. Все четыре полнометражных фильма собрали призы — от артхаусного «Сандэнса» до отечественных фестивалей. Мало? Ее назвали одним из самых перспективных режиссеров мира в престижном журнале Variety и выдвинули на «Оскара» от России. О таких говорят «родилась с серебряной ложкой во рту». По крайней мере, во ВГИКе ложка уже была.
«В детском саду у меня проявился талант — я умела рассказывать истории так, что меня слушали. Сейчас, когда я смотрю на свою маленькую дочку, мне это кажется невероятным. Но было же, я помню! Воспитатели собирали в актовом зале несколько групп и уходили пить кофе. Дети садились в кружок, и я, как новогодняя елочка в центре, рассказывала. В школе, если заболевал учитель, завуч заходила к нам в класс и говорила: «Вызовите Аню». Меня вытаскивали, ставили у доски, и я, как робот, начинала свои истории. Завуч видела, что все в порядке, и уходила».
Лучше всего Меликян рассказывает про любовь. Кажется, что у нее за плечами самый разнообразный в этом смысле опыт. Но публика знает только о ее браке с кинопродюсером Рубеном Дишдишяном. Этот сценарий закончился рождением ребенка («Русалку» она снимала, скрывая беременность) и резонансным разводом. О своей личной жизни Аня рассказывает неохотно. Зато в ее кино никто своих чувств не стесняется: ни влюбленные косплееры — странные любители японских комиксов, — ни настоящие японцы, нашедшие друг друга в Москве, ни запутавшиеся в мезальянсах старики и юнцы, богатые и бедные. Все ищут друг друга, а находят то ли счастье, то ли одиночество.
«Я человек совершенно не влюбчивый, делаю это крайне редко, — пожимает плечами Меликян. — Но если случается, то протекает все основательно, серьезно, болезненно. Как будто в тебя воткнули нож — и крутят, крутят, проверяют тебя на прочность. Романов у меня было мало, но я рассказываю в кино все, что подсмотрела в жизни. Мои знакомые узнают себя. Например, помню, как зашла в салон сделать укладку, а парикмахер говорит: «Видел твой фильм, это же у меня ты подсмотрела такую-то деталь!» А я этого даже не помню».
Зная Меликян, легко угадываешь ее в сценариях. Лирический герой там обязательно будет. А то и несколько сразу. В фильме «Звезда», например, она — провинциалка Маша, голодная и целеустремленная, живет в съемной каморке, ходит на все актерские кастинги и собирает по копейке на пластику, чтобы стать звездой. Она же — холеная хищная Рита, живущая в Бутиковском переулке на содержании у немолодого чиновника. Меликян тоже была бедной студенткой, а потом — жительницей «Золотой мили». Ее кино при всей фантастичности сюжетов подкупает точностью деталей. Например, она максимально точно описывает быт русских с деньгами — почему-то в России это мало кому удается.
«Действительно, в русском кино какая-то проблема с изображением богатой жизни, — соглашается Аня. — Это всем всегда режет глаз. А люди, которые так живут, вообще воспринимают свои кинопортреты как какую-то пародию. В «Звезде» мне хотелось достоверности, и я сразу сказала, что у нас весь реквизит должен быть настоящим. Бюджет был небольшим, и добыли мы все это, в общем-то, бесплатно. Искали по друзьям, просили — и нам привозили. Все бриллианты в кадре настоящие. Мне говорили, что сейчас есть шикарная бижутерия. Я отвечала: «Нет, должно быть достоверно». Сумка «Биркин», которая сыграла свою роль, действительно стоит сорок тысяч евро. С ней случилась история. Мы стали спрашивать по друзьям, и одна знакомая знакомых отдала нам свою. Мы ее берегли, охраняли дороже и лучше, чем актрис, понимаете? Где-то в середине съемок хозяйка вдруг сказала: «Хочу на нее посмотреть». Объявила, что видит какую-то царапину, — и забрала со словами: «Ах так? Я вам ее больше не дам». Сто пятьдесят человек, огромный коллектив, собрать который стоит гигантских денег, — и одна сумка. А она у нас в кадре. И съемка остановилась».
Копию той черной крокодиловой «Биркин» пытались заказать в Китае, но это заморозило бы съемки на две недели. Аня вынуждена была лично просить хозяйку вернуть сумку на площадку, а потом реставрировать ее в Каннах.
Меликян — неленивая максималистка. Собираясь снимать пластические операции своей героини (та делает сначала уши, потом грудь и губы), она сутками пропадала в клиниках, а потом привезла на съемки хирурга.
«Я очень боялась, что, если сделать плохо, картина превратится в «Аншлаг», — нервничает Анна. — Чтобы этого не произошло, я очень тщательно выбирала: и пластических гримеров, и консультантов. Хирург объяснял, чем отличается силикон от геля, который сейчас вставляют в грудь, все показывал и, более того, привозил эти гелевые мешочки на съемку. Особенно меня пугал рот, потому что я понимала, что это лицо актрисы. Ей им нужно играть. Сделаем что-то не так — у нас полфильма уйдет в корзину. Тинатин Далакишвили приезжала на рассвете, ей четыре часа делали грудь. А если в этот день снималась сцена, где и губы, и грудь, то мы полсмены просто ждали, когда ей все это приклеют. С таким ртом даже поесть толком невозможно — только воду пить через трубочку».
На фото со съемок диву даешься, как маленькая брюнетка в мужской кепке (если есть «джинсы бойфренда», значит, существует и «кепка бойфренда») может вообще кем-то командовать, строить актера Смолякова («он должен был быть противным, а был такой — приятный»), пинать оператора, второго режиссера и даже, страшно сказать, пьющих осветителей. Как вообще этот небольшой человек может продюсировать сериалы, писать сценарии, рулить съемками — и все одновременно?
«Дело в кепке, — смеется Аня. — Это мой амулет, достался от Гоши Куценко. Когда делали «Марс», мне было очень мало лет. Я бегала по Севастополю с длинными черными волосами, местные думали, что снимается индийское кино. Гоша с Артуром Смольяниновым называли меня Индирой Ганди. Куценко тогда носил военную кепку. Он на меня ее надел, чтобы я посолиднее выглядела в режиссерском кресле. Уже столько лет прошло, а она у меня лежит там, где термобелье. Это отделение в шкафу называется «вхожу в съемочный период» — я надеваю ужасные штаны, термобелье и обязательно кепку от Гоши».
Что же, кепка постепенно делает свое дело. Когда начинали очень непростой в производстве фильм «Про любовь» — гастрономический сет из пяти блюд на обозначенную в заглавии тему, причем одна новелла плавно перетекает в другую, — Аня Меликян почувствовала, как что-то изменилось. И это изменение касается лично ее. Внезапно согласились играть все-все звезды, славящиеся вздорным характером, завышенными требованиями и непреодолимым расписанием. Михаил Ефремов, Рената Литвинова, Владимир Машков нашли время для Ани Меликян.
«Раньше такого не было. На «Про любовь» уже на уровне звонка все согласились, даже такой артист, как Володя Машков... Он обычно долго читает сценарий, встречается с режиссером, сомневается — и в итоге почти всем отказывает. Когда я собралась ему звонить, хорошо представляла, что меня ждет. Но мы должны были снимать сцену, а нам ночью сообщили, что сгорел объект — офис в «Москве-Сити». Съемку перенесли, а артист уже в эти даты не мог — конфликт расписаний. У нас мало денег, чтобы растягивать производственный период, — мы не можем его ждать. Значит, нужно срочно взять другого. Видимо, я находилась в отуманенном состоянии, потому что в здравом уме так Машкову не звонят. Говорю: «Володя, ты, конечно, можешь швырнуть трубку и подумать, что я идиотка. Но ты не выйдешь ко мне на смену?» Он подумал и сказал: «Какие дни? Если надо, значит — надо». Вот так прямо и сказал».
Церемонию вручения призов на прошлом «Кинотавре» один мой приятель описал так: «Все люди как люди, только Меликян — королева». Убийственное красное платье от Анны Чистовой (она делала костюмы для «Звезды» и там же появляется в эпизодической роли) и приз — не один, как мечталось, а сразу два.
Для следующей работы она ищет соавтора. Потому что ее новая картина будет про мужчин, а значит, ей нужен мужчина. «Знаете, как Довлатов говорил? — Анна цитирует по памяти: «Ну, про слона я еще смогу что-нибудь написать, а про то, как за слоном ухаживать, уже не очень».
Фото: Алексей Колпаков