Метившую в Елисейский дворец красавицу Сеголен Руаяль фотографировали не реже, чем иную звезду. Самым удачным был признан кадр, сделанный незадолго до начала кампании. Мадемуазель (мать четверых детей не собиралась замуж за их отца даже ради желанной должности) Руаяль сняли на пляже в бирюзовом купальнике. Вот когда стало ясно, что у Сарко серьезная соперница, рейтинги Сеголен рванули к небу.
В похожем сюжете недавно выступила генеральный канцлер Германии. Финал, правда, был досаднее. Ангелу Меркель тоже подловили в купальном костюме во время ее последнего летнего отпуска. Бесстыжий таблоид The Sun опубликовал фото на первой полосе с хамским выносом I'm Big In The Bumdestag (неуклюжий каламбур, соединивший название германского парламента и английского слова bum – «зад»). К слову, ни Сеголен, ни Ангела никак не отреагировали на эти репортерские выходки. Они, как и кинозвезды, давно вынуждены терпеть травлю таблоидов и папарацци.
А Хиллари Клинтон, давно привыкшая к журналистским разносам за нелепые одеяния, около полугода назад сама дала подкупающе ироничные комментарии к фото своих самых бестолковых нарядов, собранным редакцией еженедельного американского журнала. С женой одного из фаворитов американской президентской гонки Мишель Обамой пресса ласкова. В особенности хвалят за манеру одеваться – со вкусом и без претензий. Известно, что электорат падок именно на такое сочетание. Карл Лагерфельд подошел к вопросу построже: «Мишель привлекательная женщина, но стиль в одежде пока не сформирован. Не страшно, придет с опытом».
Нож или ножницы. Профессиональный политес заставляет дизайнеров игнорировать тот факт, что не все политические фигуры так совершенны, как та, что досталась в жены французскому президенту. «Хороший портной может заменить пластического хирурга», – напоминает известную максиму Лагерфельд. Фасон брюк, в которых имеют неосторожность появляться на публике Хиллари Клинтон и Ангела Меркель, Карл, презрев этикет, называет «чудовищным» и добавляет: «Кто-то из нас должен этими дамами серьезно заняться».
Право подписи. Именно политики, а не актеры сейчас – основная мишень дизайнеров и их пиарщиков.
Диана фон Фюрстенберг, хозяйка светло-розовых офисных стен в нью-йоркском Митпакинг дистрикт (изначально район скотобоен, позднее – красных фонарей и наркоманских сквотов, с конца 90-х перелицован индустрией моды, сейчас – средоточие дорогих бутиков), указала на то, что наряжать власть предержащих было делом крайне выгодным от веку.
«Bы знакомы с этимологией слова royalty?» – по-кошачьи щурясь, спрашивает немецкая принцесса по первому браку. И объясняет схему, по которой royalty (в первом значении «королевское достоинство») расширило смысловые границы до «авторских отчислений».
Еще пару веков назад купцы снабжали монархов, скажем, коврами и фарфором, получая вместо денег право называться придворными поставщиками. Надо ли объяснять, как это влияло на ценовую политику. «Традиция очень древняя, своеобразный натуральный обмен», – улыбается фон Фюрстенберг. Сама она одевает когорту сегодняшних royalty в первом значении слова – от шведской кронпринцессы Виктории до Мэри Датской.
Сами понимаете, что при таком раскладе означают вышеозначенные кредиты. Дизайнеры не мытьем, так катаньем добиваются упоминания своих имен рядом с фотографиями политиков.
Dior атакует редакции глянцевых журналов релизами о том, что г-жа Саркози фланирует по миру преимущественно в одежде этой марки. Что чистая правда. Полсвета в курсе, что старшая из двойняшек Джорджа Буша-мл. Дженна шла под венец в платье Oscar de la Renta. А ее мать, Лора, справедливо считает его своим придворным портным. «Мода аполитична, это чистая коммерция, – уверен дизайнер, любимец нескольких смен первых леди США, – и политики отменно двигают наши товары в массы».
Товар лицом. После того как Михаил Сергеевич Горбачев выступил мальчиком с обложки для Louis Vuitton, удивить массы сложно. Сын Бернара Арно, хозяина крупнейшего концерна люксовых марок LVMH, Антуан, признался, что и Билла Клинтона уже было уломали – муж Хиллари должен был сидеть в такси рядом с Горбачевым, обнимая саквояж с золотой монограммой, но спрыгнул с крючка, как только стало известно, что жена всерьез вознамерилась вернуться в Белый дом в новом качестве.
«Политики находятся под неусыпным прицелом фото- и видеокамер. Лично я не готов сказать, какая звезда ярче – с Голливудского или Капитолийского холма», – объясняет свои симпатии наследник LVMH. После выхода рекламы с Горби офисная почта компании накрылась от наплыва фанатских писем. Пропорционально увеличился и трафик в бутиках LV.
«Политика и мода чудно ладят на званых ужинах, модных показах и пафосных вечеринках, – подытоживает Антуан Арно. – Хватит уже кривить душой – эти два мира гораздо ближе друг другу, чем кому-то хотелось бы верить». Похожим образом рассуждала Мария Антуанетта в Версале, когда, взбивая седой парик и парчовые фалды на фижмах, на возмущенное: «У народа нет хлеба!» – кинула: «Пусть едят бриоши». В итоге, пусть и не сразу, народ действительно ест бриоши. И одобрительно смотрит на Карлу Саркози в Dior Couture в Версале на праздновании Дня взятия Бастилии.
Фото: Getty